Граф Грей - Николай Семченко

Самосовершенствование, по мнению Евгения, – это, в принципе, не так сложно, как о том писали Лев Толстой или Рабидранат Тагор, или кто там ещё такой же умный. Это проще. Ну, когда утром смотришь на себя в зеркало, видишь опухшую с похмелья рожу и, качая головой, говоришь: «Ё-моё! Братишка, как же ты дошел до жизни такой, а? Вместо того, чтобы работать, сделать что-то полезное и достойное, ты водку хлещешь. Ну, и кто виноват, что у тебя ничего не получается? Ты сам и виноват! А водку тебя, говнюка, кто заставлял пить? Сам и пил! Давай-ка, братишка, очухивайся и принимайся за работу. Хватит филонить!» Вот примерно это Евгений и считал самосовершенствованием. В пределах The Sims ему, однако, пришлось добиваться успеха, успеха и успеха, что, в конце концов, порядком ему наскучило.

После «симулятора жизни» ему больше всего понравилось сидеть в чатах, телеконференциях, на досках объявлений. Физически его в Сети не было, вместо него там обитал его образ, и он мог подать себя, как хотел – приукрасить внешность, изменить биографию, добавить утонченности вкусов и образованности, используя какие-нибудь электронные «шпаргалки». Он знал, что и другие ники ведут себя соответственно, и не обольщался надеждой встретить кого-то, кто разрушит барьер между реальностью и зазеркальем. Но втайне, конечно, об этом мечтал.

Когда Она прислала ему первое электронное письмо – от своего настоящего имени, он вдруг понял: вот он, шанс соединить мечту и действительность! В виртуале Она мало чем отличалась от себя реальной: те же искренние интонации, гибкий ум, романтичность, одиночество. Но он-то выступал в чате под ником Сверчка: эдакий непоседа, старичок-говорун, любящий уют и теплую осеннюю погоду.

В письмах ему захотелось стать самим собой, и он не стеснялся рассказывать о своих проблемах, затянувшейся холостяцкой жизни, работе, которая большого вдохновения не требует, но зато кормит. И ещё он вообразил, что влюблен в Неё, и сочинял страстные послания, стихи, украшал свои тексты цитатами из Пушкина, Лермонтова, Ходасевича, Мандельштама. Она отвечала ему трогательными записочками, которые, казалось, пахли альпийскими фиалками и первым весенним дождем.

Евгений никому не говорил об одном, быть может, незначительном эпизоде, который случился в аэропорту. Когда он взял Её руку, то его будто бы легонько стукнуло током, на какое-то мгновенье в глазах потемнело, и он с удивлением подумал о том, что эта земная женщина что-то делает не так, не по правилам: они для неё не существуют. И не случайно Она первой потянулась губами к нему. А ведь, по его понятиям, это он должен был играть активную роль.

Евгений сдержал слово: никому не рассказал о встрече в аэропорту. Его друзья, хотя и знали о ней, но сами ничего не видели и не слышали, и сколько не расспрашивали его – что, мол, да как, – он загадочно улыбался и молчал. Но ему надо было выговориться, хоть как-то выплеснуть накопившиеся эмоции, в конце концов, похвастаться столь необычной историей – и он доверил её бумаге.

– Женя, – позвала его мама. – Там с работы тебе звонят… Подойди к телефону!

– Я в отпуске…

– А у вас что-то по бартеру дают, – сказала мать. – Может, подойдешь, узнаешь, что именно?

Оказывается, цветочный салон, компьютеры которого обслуживала родная фирма Евгения, предложил роскошные букеты желтых роз, и почти даром. Видно, вся эта красота грозила вот-вот увянуть, невостребованная посетителями «Евро-Букета». Там умели составлять искусные букеты и композиции. В них даже какая-нибудь обычная сухая ветка или метелка полыни выглядели дивной экзотикой. Однако и стоил такой букетик прилично!

– Есть кому дарить цветы? – спросили Евгения. – А может, поставишь этот букет в своей квартире?

– Да, конечно! – ответил Евгений. – Запишите один букет на меня. Кстати, посыльный салона может доставить его по адресу?

– Без проблем! Твоя фамилия будет в списке, список – в салоне, так что позвони завтра и назови адрес сам…

Ему некому было дарить цветы. Но он вспомнил Кисулю, которая на днях вздыхала в чате по поводу маленьких радостей. Она недоумевала, почему люди разучились их делать друг для друга просто так, бескорыстно, от чистого сердца.

Кисулю возмутил один молодой человек. Он подарил ей на 8 марта три гвоздики, а через несколько дней, встретив в институте, предложил:

– У меня родители уехали на пару дней. Приходи ко мне сегодня вечером…

– Ты что! За кого ты меня принимаешь? – рассердилась Кисуля. И даже ножкой топнула.

– А зачем тогда цветы брала? – изумился этот молодой человек. – Их просто так ни один дурак не дарит…

Но Дьяволенок решил послать ей розы из «Евро-Букета» просто так. Ему нравилась эта хорошенькая, искренняя и, судя по всему, чистая девушка. Он её никогда не видел в жизни, как, впрочем, и она – его, но, согласно её теории маленьких радостей, личное знакомство в данном случае вовсе не обязательно: добро ходит по кругу, не требуя визитных карточек.

4.

Николай Владимирович с интересом наблюдал, как Покойник с достоинством прошел по комнате и решительно уселся за стойку бара, потребовав себе кружку светлого пива.

– На том свете от алкогольных напитков тебя ещё не отучили? – ехидно поинтересовался Ди-Джей.

– Фууу! Какое амбрэ! – зажала носик Дарлинг. – Хоть бы освежитель воздуха с собой носил!

– Всё – тлен, – изрек Покойник. – И ты, кошачий корм, тоже тлен.

– Но-но! Попрошу без оскорблений, – надулась Дарлинг. – Мой ник никак не связан с кормом «Дарлинг». Я сама по себе – дарлинг: дорогая, дражайшая и тэ дэ…

– А че тебе не лежится в могилке, Покойник? – поинтересовался Синьор Помидор. – Ходишь тут, народ пугаешь!

– Мне приятно посидеть в кругу потенциальных обитателей могилок, – ласково улыбнулся Покойник, отхлебывая пиво. – Разве ты не знаешь, коллега, что человек, появившись на этот свет, тут же начинает свой путь к смерти?

– Ну и тема у вас! – пискнула вошедшая в чат Женюлька. – Ничего лучше не нашли для обсуждения?

– Женюлька-красотулька! – воскликнул Синьор Помидор. – Почему на чатовки не проходишь? Скучаю по твоей улыбке!

– Папа с мамой не пускают, – пожаловалась Женюлька. – Сиди, говорят, дома и готовься к вступительным экзаменам в институт…

– А ты им скажи, что ходишь на вечерние подготовительные курсы! – подсказал Ди-Джей. – И это будет истинная правда. Уж Синьор Помидор постарается подготовить тебя к жизни институтки, гыыыыыы!

– Женюля, ученье – свет, – Покойник вздохнул. – Но отчего ж вокруг такая тьма?

– А это потому, что твою могилку ещё не электрифицировали, – сказал Синьор Помидор. – Не додумались на том свете до лампочек Ильича!

– Откуда тебе, юноша, знать, до чего там додумались или не додумались? – усмехнулся Покойник. – Жизнь – это маленькая смерть, а смерть – большая жизнь…

– Фу на вас! – рассердилась Женюлька. – Думаете, всем приятны эти загробные темы? Покойник, ты бы ник сменил, что ли?

– Не могу, – Покойник слабо улыбнулся. – Я на самом деле покойник…

– Приходи на чатовку, – предложил Ди-Джей. – Мы в тебя вольем живой воды под условным названием «Русская водка» – и ты воспрянешь, оживешь!

– Бывал я, бывал на ваших чатовках, – Покойник пренебрежительно махнул рукой. – Там и скучно, и грустно, и некому руку подать…

Николай Владимирович был полностью согласен с этим утвержденьем Покойника.

Раз в неделю, обычно по пятницам, участники чата собирались в трактире, который местный пивоваренный завод открыл в центре Ха на первом этаже старинного особняка. Всезнающие краеведы утверждали, что до октябрьского переворота тут была гостиница «Русь» с нумерами, на окнах которых висели бархатные яркого гранатового цвета ламбрекены с золотыми позументами. На стенных дубовых панелях перемежались пасторали кисти неизвестного автора и копии миниатюр Ватто. Над окнами в букетах аляповатых роз резвились гипсовые амуры.

Нумера здесь снимали расфранченные ловеласы, в потолки били пробки от шампанского, и стены окроплялись его брызгами, и смеялись грудным смехом соблазняемые курсистки, а уже соблазненные матроны, являвшиеся сюда в вуалях, молчаливо и сосредоточенно предавались греховным наслажденьям. Добропорядочные горожане, впрочем, тоже посещали это заведенье, которое славилось своей ресторацией: тут подавали рябчиков, сохатину, заливную калугу под нежным французским соусом, но гурманы предпочитали устриц, осьминогов, морских раков, креветок и мясо каких-то неведомых ракушек, которые доставлялись из соседнего Китая.

Экзотические блюда готовил веселый и хитроватый повар Лян. Местные кухарки с ужасом и восторгом нашёптывали друг другу, что он владеет острым ножом столь ловко, что, не глядя, молниеносно шинкует зелень, рубит мясо тонкими и длинными, как лапша, кусочками – чуть промахнись и точно без пальца останешься. Ну, не иначе этот хунхуз прежде был разбойником!